Материал с одиннадцатых литературно- краеведческих чтений «Малой родины ушедшие мгновенья»
Орловское Уездное по Воинской Повинности Присутствие. 1914-1916 гг.
Автор: Целищева Светлана Вениаминовна, краевед, г. Киров.
105 лет назад, в 1914 году, Российская Империя вступила в свою последнюю, тяжелейшую для народа, приведшую к падению монархии, к революции и гражданской войне, Великую войну. Теперь мы ее называем Первой Мировой.
Собирая в архиве сведения о своих родственниках, участвующих в этих событиях, я начала изучать документы Орловского Уездного по Воинской Повинности Присутствия. Говоря современным языком — военкомата. Их сохранилось не мало. В результате у меня сложились какие-то картинки жизни Орлова того времени. О том, что происходило здесь, в тылу, покажу на примерах деятельности Воинского Присутствия 1914-1916 годов.
Состав Орловского Уездного по Воинской Повинности Присутствия. Сентябрь 1914 г.
1.Председатель — Председатель Орловского уездного Съезда действительный статский советник Булгаков Алексей Петрович.
Им мог быть человек дворянского происхождения. Лицо гражданское. (Уездный съезд – административно-судебное учреждение, вышестоящее по отношению к земским начальникам и городским судьям).
2.Члены: Уездный воинский начальник Полковник Озерский Алексей Яковлевич.
Уездный исправник (начальник полиции) Кучеров Николай Николаевич.
Член Орловской земской управы Бояринцев Илья Никитич.
3.Врачи для медицинского освидетельствования
Военный врач Родзишевский I. Ф.
Гражданские врачи Романин Iосиф Антонович, Свиридов Иван Владимирович.
4. Должностные лица других ведомств, присутствующие по мере необходимости.
Начальник Орловской почтово-телеграфной конторы Вяткин Михаил Васильевич
Податной инспектор (налоговый) Краев Борис Павлович.
Члены от военного ведомства Вятской 530 пешей дружины — капитан Штрейбер
Вятской 531 пешей дружины – капитан Орлов.
5.Канцелярские служащие.
Секретарь присутствия Рябинин Петр Иванович
Канцелярский служител Сунцов Виталий Александрович
Вольнонаемные писцы
Чудиновских Алексей Ильич
Рылов Иван Степанович
Моралева Зинаида Ивановна
Сторож присутствия
Несколько слов о Воинском Начальнике:
Озерский Алексей Яковлевич, Орловский Воинский Начальник с 7 января 1914 г. – 13 июля 1916 г.
Родился в 1857 году. Православный. Из дворянской семьи. Общее образование получил дома.
Окончил Варшавское пехотное юнкерское училище. Польша в то время была Варшавской Губернией Российской Империи.
В чине прапорщика участвовал в Русско-Турецкой войне 1877-78 годов. В составе Малороссийского гренадерского 10 полка отличился в битве при Плевне. Прошел все чины от прапорщика до полковника. Служил смотрителем зданий 2-го Московского кадетского корпуса (1899-1912 гг.), Бирючским уездным воинским начальником (1912-1914 гг.). В чине полковника в январе 1914 года в возрасте 57 лет был назначен Орловским Уездным Воинским Начальником.
Награды:
— Св. Анны 4-й степени, 3-й степени, 2-й степени;
— Св. Станислава 3-й степени, 2-й степени;
— Св. Владимира 4-й степени, 3-й степени.
В мирное время Начальник Воинского Присутствия нес ответственность за
— призыв и отправление в войска новобранцев, предоставление отсрочки;
— учет запасных чинов, ратников ополчения, врачей;
— принятие мер к назначению пособий и пенсий нижним чинам;
— сбор военно-статистических сведений;
— разбор различных прошений и жалоб.
В военное время, кроме естественного увеличения работы по мобилизации людей и лошадей, воинский начальник занимался организацией помощи семьям воинов, а также беглыми, дезертирами, эвакуированными, ранеными, военнопленными, цензурой и многим другим, что приносит война.
Жена Алексея Яковлевича — Вера Степановна Озерская руководила дамским местным кружком.
О призыве новобранцев к отбыванию воинской повинности
Призывной возраст в Русскую армию в начале XX века составлял 21 год.
Призывные списки молодых людей составлялись Волостными старшинами с указанием возраста мужчин и мальчиков в семье. Готовые списки проходили поверку на сельском сходе.
Приговор сельского схода Левинского сельского общества Левинской волости Орловского уезда Вятской губернии
О поверке призывных списков подлежащих призыву молодых людей в 1915году.
Всех лиц, имеющих право на сельском сходе, в сельском обществе состоит: Должностных лиц – 2. Крестьян – домохозяев – 159. Всего – 161 человек.
1914 года декабря 7 дня, сельский сход, состоящий из 1 выборного лица и 105 крестьян-домохозяев, рассмотрел список. При проверке списка не оказалось никаких пропусков призываемых лиц, ошибок в возрасте родителей и братьев. На ошибки никем не заявлено.
Вследствие сего, по окончании поверки, сельский сход постановил: Призывные списки молодых людей, подлежащих призыву 1915года, составлены правильно.
Сельский староста Банников. Далее подписи всех грамотных домохозяев лично за себя и за неграмотных.
Льготы и отсрочки от призыва.
Отсрочка от призыва по нетрудоспособности членов семьи.
Если призывник был единственным трудоспособным членом семьи, то родственники имели право писать Прошение в Воинское присутствие о предоставлении ему льготы. После медицинского освидетельствования родственников оформлялся протокол с решением комиссии.
Призываемый Кузнецов Филипп Ильин получил льготу по I разряду, т.к. «Отец его 49 лет признан неспособным к личному труду вследствие паховой грыжи и брат Яков 19 лет тоже не способен вследствие туберкулеза костей. Ходатайство отца считать заслуживающим уважения, а потому удовлетворить».
Мог быть и другой ответ, если врачи считали, что родственники способны к личному труду.
Уездное Присутствие нашло ходатайство просителя Василия Рылова «Не заслуживающим уважения», а потому постановило: «Оставить ходатайство без последствий, и призвать его сына к службе».
Отсрочка от призыва на получение образования.
В документах по предоставлению отсрочки для окончания образования, даже во время войны, фигурируют следующие учебные заведения:
Варшавский университет, Петроградский политехнический институт, Томский технологический институт, Московский коммерческий институт, Екатеринбургская мужская гимназия, Вятское духовное училище, Орловское речное училище, Орловское реальное училище.
В таких учебных заведениях в основном учились мещанские дети, но есть и крестьянские.
В списках знакомые орловские фамилии: Соловьев, Моролев, Пионтковский.
Сыну Орловского мещанина, окончившему Орловское Реальное училище, студенту Санкт-Петербургского (с сентября 1914 г. – Петроградского) Политехнического университета Герману Федоровичу Пионтковскому (род. в 1983 г.) предоставляется отсрочка не долее 27 -летнего возраста ( до призыва 1920 г.) с правом отбыть воинскую повинность по жребию.
Весной 1916 года Германа Пионтковского потеряли и в университете, и в Орловском Воинском Присутствии. Полковник Озерский обращается к Полицейскому надзирателю г. Орлова с просьбой «отобрать от проживающего в городе Орлове Федора Михайлова Пионтковского отзыв о том, где находится в настоящее время его сын Герман».
Оказалось, что в военное время Герман Пионтковский вместо университетского образования выбрал военное училище и уже в чине прапорщика служит в Вятке.
О розыске незаплаченного жалованья.
Все военнослужащие, и нижние чины в том числе, находясь на войне, получали жалованье. Но случалось, что, перемещаясь из лазарета в лазарет, солдаты теряли аттестаты на жалование. После ранения и излечения воинам полагался отпуск домой. Тогда они обращались в Воинское присутствие о выплате «незаплаченного жалованья».
«Его Высокородию Господину От Уволенного вследствие ранения в отставку
Орловскому Уездному Старшего унтер-офицера срока службы 1898 года Воинскому Начальнику
Николая Иванова Лугинина, происходящего из крестьян Левинской волости деревни Лугиновка.
Прошение.
Во время нахождения по мобилизации 17 июня 1914 года на действительной военной службе, с которой уволен вследствие ранения 10 мая 1915 года, я получал жалование, как обычный унтер-офицер, лишь по 6 рублей в месяц, несмотря на то, что в течение 7,5 лет состою на сверхсрочной службе. Между тем, прочие нижние чины унтер-офицерского звания, взятые на войну из запаса, но ранее служившие сверхсрочно, получали и получают жалование 25 рублей в месяц, о чем я узнал только во время излечения в Петроградском лазарете при Невском Стеариновом заводе от заведывающего лазаретом генерала и оттуда возбудил ходатайство. Добавочного жалования я не получал, как оказалось, из-за того, что о своей сверхсрочной службе никому из начальства не заявлял.
Ввиду этого имею честь просить Ваше Высокородие распорядиться о выдаче мне недополученного по сверхсрочной службе жалования с 17июня 1914 года – дня явки на сборный пункт по 10 мая 1915 года, когда я, после ампутации руки, уволен в отставку.
Ноября 8 дня 1915года.
Жительство мое в городе Орлове при лесопильне «Торгового Дома Николая Зубарева сыновья».
Аттестат из 98 пехотного Юрьевского полка на предмет удовлетворения меня добавочным жалованием выслан».
До Орлова аттестат не дошел. И опять Озерский шлет запросы в лазареты, другие Воинские Присутствия о розыске потерявшихся солдатских аттестатов.
Изъятие материалов у торговцев по пошивке обмундирования на нужды армии в Орловском уезде. Октябрь — декабрь 1914года
С началом вступления России в войну в армии возникла острая потребность в большом количестве обмундирования. В Орлове на базе Воинского Присутствия была создана Реквизационная Комиссия. Она «отбирала» обмундирование у торговцев и нижних чинов, уволенных со службы. Вещи оценивались по пригодности к использованию, по предлагаемой торговцами цене. Оценку производили «Сведущие люди – оценщики»: купцы, мещане и крестьяне. Решение принимала Комиссия. На завышенные цены Комиссия не соглашалась. Купцам выплачивались деньги, нижним отставным чинам отобранная военная одежда заменялась на неформенную, купленную на рынке.
В течение сентября – ноября 1914 года по городу Орлову и уезду были реквизированы сотни пар сапог, рукавицы, шаровары, шинели, фуфайки, тысячи аршин текстиля. Особое внимание уделялось пиджакам, годным для замены шинелей, мундиров, рубах.
В Ведомости значатся:
— Торговец города Орлова Андрей Трофимов Ожиганов. Он заявил, что предложенная им цена пиджаков сделана по покупной цене. Просит Комиссию сделать ему надбавку за провоз и затрату на шитье. Комиссия постановила:”Качество вещей Ожиганова значительно лучше, чем у торговца Фокина, и он заслуживает уважения”.
— Торговица Анна Петровна Малкова. Ее единственный пиджак Комиссия забраковала, как несколько “поношенный”.
Всего за 1 день было реквизировано вещей на сумму 457 рублей 20 коп. Цена одного пиджака в зависимости от качества 6-9 рублей. Реквизированные вещи оставляли на временное хранение у владельцев с отобранием ответственности за растрату.
Большой ассортимент текстиля предложили купцы Ветошкины. В актах записаны поставщики: Торговый Дом Бр. Ветошкины, Михаил Петров Ветошкин, Торговый Дом Федора Ф. Ветошкина, Петр Петров Ветошкин.
Комиссией от них принято: Сукно черное гвардейское и серое юнкерское; Бобрик маренго, черный, коричневый; Сукно толстое жандармское и др. ткани.
Много текстиля поставили купцы Братья Карповы из села Чудиново и купцы других селений Орловского уезда: Средне-Ивкино, Подрелья, Великорецкого, Истобенска, Шалегово.
Об Австрийских и Германских военнопленных в городе Орлове. Март 1916 года
В марте 1916года в Орлов начали прибывать австрийские и германские военнопленные. Их разместили в ратнических казармах в северной части города
Из Журнала заседаний Орловского Уездного Распорядительного Комитета от 16 марта 1916 года:
«Господин Исполняющий должность Городского врача Iосиф Антонович Романин заявил:
Сделанный ранее расчет для города Орлова по расселению здесь 1200 военнопленных произведен потому, что ожидалось прибытие исключительно здоровых людей. Хотя следует признать, что такая масса непосильна для Орлова. Образовалась нежелательная сильная скученность. Это угрожает вспышкой эпидемии среди самих военнопленных и угрожает здоровью населения. Поэтому, пока держать следует не более 1000 человек».
Орловский Воинский начальник полковник Озерский обращается в Распорядительный Комитет:
1). 2/3 прибывших в таком болезненном состоянии, что передвигаются только с посторонней помощью. Поэтому, в существующих двухъярусных помещениях для здоровых они находиться не могут.
2). Очень высок процент инфекционных заболеваний.
Для разделения больных и здоровых вполне подходят 2 здания:
1. Для здоровых – здание Народного Дома на 250 человек
2. Для больных – здание Речного училища на 39 человек.
После долгих препирательств Городская Управа все-таки выделила эти 2 здания.
Но мест все равно не хватало. Полковник Озерский и военный врач Родзишевский продолжают писать прошения, рапорта и слать телеграммы в различные инстанции.
Из Рапортов полковника Озерского — Начальнику Ярославской местной бригады:
«Доношу Вашему Превосходительству, что привести пункт военнопленных в полных порядок нет человеческих сил. Городская Управа отказалась ремонтировать помещение, т.к. некуда вывести военнопленных, а ремонт при наличии лежачих больных невозможен.
Устроить в земле камеру для уничтожения насекомых невозможно, т.к. в Орлове почва такого свойства, что грунтовые воды находятся менее полутора метров от поверхности земли.
Починных мастерских обуви, белья, одежды невозможно организовать, т.к. все военнопленные больны и работать не могут.
2/3 из них не могут сами себя мыть в бане. Приходиться их мыть с помощью менее пораженных цингой.
Овощей в Орлове нет. Пища плохая. Отпускается 6,9 копеек в день, а 1/4 мяса стоит 6 копеек».
В апреле полковник Озерский писал Прошение в Городскую Управу о еще 5 свободных помещениях. Городской Голова Банников Федор Алексеевич ответил: «Своею властью занять дома Синцова, Александрова, Шульгина, Стрижева не можем, не имея распоряжения на реквизицию этих домов».
К маю количество военнопленных превысило 1400 человек. У 44 – сыпной тиф, у 19 – брюшной, у 1250 — поголовно – цинга. Появились случаи заболевания тифом и оспой и среди гражданского населения. Заразился сыпным тифом и слег военный врач Родзишевский I. Ф. Необходим был новый военный врач. Приезжавшие фельдшеры находили уважительные причины, чтобы в Орлове не задерживаться. Писали прошения Губернскому начальству. То климат их здоровью не подходил, то требовалось особое питание.
Из выступлений и заявлений представителей различных ведомств
в конце апреля – начале мая 1916 года
Господин Врачебный Инспектор рекомендовал оставить в городе только 400 человек.
Полковник Озерский потребовал выделить в городской больнице особое помещение на 100 человек для лечения цинги с назначением госпитальной пищи.
Городской судья Федоров заявил о необходимости правильного захоронения умерших с целью предупреждения распространения заразы. Рекомендовал засыпать тела известью и зарывать их на глубине 3 аршин.
Уездный Исправник Кучеров Н.Н.заявил: «Около помещений с военнопленными скопляется толпа продавцов предметами первой необходимости. Полиция с ними не справляется».
Исполняющий должность Городского Врача Романин просит Городскую Управу о бесплатном отпуске воды из водопровода. Это избавило бы городское население от употребления воды из реки Вятки. Вода в реке заражена, т.к. ратнические казармы с больными пленными находятся выше города, в северной части. Кроме того, из ретирада при здании Народного Дома у оврага нечистоты через почву просачиваются в реку.
После сокращения пленных до 300 человек, оставить для них только ратнические казармы, предварительно продезинфицировав их. Если нет карболки, то серой.
Распространению заразы в городе способствовало следующее:
— пленные свободно ходят по городу;
— отдают свои грязные вещи в стирку местным жителям;
— выливают помои прямо на улицу Московскую;
— на улице Набережной и у Народного Дома видели выброшенные пленными вещи, матрацы. Через несколько дней их уже не было.
Об Австрийских и Германских военнопленных в городе Орлове. Март 1916 года
В марте 1916года в Орлов начали прибывать австрийские и германские военнопленные. Их разместили в ратнических казармах в северной части города
Из Журнала заседаний Орловского Уездного Распорядительного Комитета от 16 марта 1916 года:
«Господин Исполняющий должность Городского врача Iосиф Антонович Романин заявил:
Сделанный ранее расчет для города Орлова по расселению здесь 1200 военнопленных произведен потому, что ожидалось прибытие исключительно здоровых людей. Хотя следует признать, что такая масса непосильна для Орлова. Образовалась нежелательная сильная скученность. Это угрожает вспышкой эпидемии среди самих военнопленных и угрожает здоровью населения. Поэтому, пока держать следует не более 1000 человек».
Орловский Воинский начальник полковник Озерский обращается в Распорядительный Комитет:
1). 2/3 прибывших в таком болезненном состоянии, что передвигаются только с посторонней помощью. Поэтому, в существующих двухъярусных помещениях для здоровых они находиться не могут.
2). Очень высок процент инфекционных заболеваний.
Для разделения больных и здоровых вполне подходят 2 здания:
1. Для здоровых – здание Народного Дома на 250 человек
2. Для больных – здание Речного училища на 39 человек.
После долгих препирательств Городская Управа все-таки выделила эти 2 здания.
Но мест все равно не хватало. Полковник Озерский и военный врач Родзишевский продолжают писать прошения, рапорта и слать телеграммы в различные инстанции.
Из Рапортов полковника Озерского — Начальнику Ярославской местной бригады:
«Доношу Вашему Превосходительству, что привести пункт военнопленных в полных порядок нет человеческих сил. Городская Управа отказалась ремонтировать помещение, т.к. некуда вывести военнопленных, а ремонт при наличии лежачих больных невозможен.
Устроить в земле камеру для уничтожения насекомых невозможно, т.к. в Орлове почва такого свойства, что грунтовые воды находятся менее полутора метров от поверхности земли.
Починных мастерских обуви, белья, одежды невозможно организовать, т.к. все военнопленные больны и работать не могут.
2/3 из них не могут сами себя мыть в бане. Приходиться их мыть с помощью менее пораженных цингой.
Овощей в Орлове нет. Пища плохая. Отпускается 6,9 копеек в день, а 1/4 мяса стоит 6 копеек».
В апреле полковник Озерский писал Прошение в Городскую Управу о еще 5 свободных помещениях. Городской Голова Банников Федор Алексеевич ответил: «Своею властью занять дома Синцова, Александрова, Шульгина, Стрижева не можем, не имея распоряжения на реквизицию этих домов».
К маю количество военнопленных превысило 1400 человек. У 44 – сыпной тиф, у 19 – брюшной, у 1250 — поголовно – цинга. Появились случаи заболевания тифом и оспой и среди гражданского населения. Заразился сыпным тифом и слег военный врач Родзишевский I. Ф. Необходим был новый военный врач. Приезжавшие фельдшеры находили уважительные причины, чтобы в Орлове не задерживаться. Писали прошения Губернскому начальству. То климат их здоровью не подходил, то требовалось особое питание.
Из выступлений и заявлений представителей различных ведомств
в конце апреля – начале мая 1916 года
Господин Врачебный Инспектор рекомендовал оставить в городе только 400 человек.
Полковник Озерский потребовал выделить в городской больнице особое помещение на 100 человек для лечения цинги с назначением госпитальной пищи.
Городской судья Федоров заявил о необходимости правильного захоронения умерших с целью предупреждения распространения заразы. Рекомендовал засыпать тела известью и зарывать их на глубине 3 аршин.
Уездный Исправник Кучеров Н.Н.заявил: «Около помещений с военнопленными скопляется толпа продавцов предметами первой необходимости. Полиция с ними не справляется».
Исполняющий должность Городского Врача Романин просит Городскую Управу о бесплатном отпуске воды из водопровода. Это избавило бы городское население от употребления воды из реки Вятки. Вода в реке заражена, т.к. ратнические казармы с больными пленными находятся выше города, в северной части. Кроме того, из ретирада при здании Народного Дома у оврага нечистоты через почву просачиваются в реку.
После сокращения пленных до 300 человек, оставить для них только ратнические казармы, предварительно продезинфицировав их. Если нет карболки, то серой.
Распространению заразы в городе способствовало следующее:
— пленные свободно ходят по городу;
— отдают свои грязные вещи в стирку местным жителям;
— выливают помои прямо на улицу Московскую;
— на улице Набережной и у Народного Дома видели выброшенные пленными вещи, матрацы. Через несколько дней их уже не было Все подобрали местные жители.
Чтобы не распространять заразу, конвойной команде предложено ходить только по одной улице в городе.
Врач Жаворонков на предложение вывести на лето всех пленных с конвойной охраной в лагерь за город заявил: «Больные этого не вынесут. Они все-таки люди».
17 мая в отсутствии Полковника Озерского, исполняющий его должность капитан Iоськевич В.В. рапортовал в Ярославскую местную бригаду об улучшении санитарной обстановки в Орлове.
В июне военный врач Родзишевский вылечился и попросил 2-х месячный отпуск.
В начале июня Уездный Исправник Кучеров Н.Н. обратился к Воинскому Начальнику с просьбой запретить продажу молока пленным на рынке до 9 часов утра, т.к. тогда не хватит молока местному населению, остро в нем нуждающемуся. Для закупки продуктов для пленных назначить отдельное лицо и запретить пленным посещать молочный рынок.
Владельцы хлебопекарен города отказались печь хлеб для пленных. В день требовалось 86 пудов хлеба, а ратническая пекарня могла дать только 14 пудов. Озерский требовал построить новую, но городские власти постановили отдать пекарню Хохлова до полной разгрузки города.
Фактов из жизни самих военнопленных в Орлове не много и сведений об их дальнейшей судьбе у меня нет. Но по реестрам Орловской Почтово-Телеграфной Конторы и рапортам его начальника Вяткина Михаила Васильевича видно, что им разрешались письма, посылки и денежные переводы. Через Вятскую Губернскую Военную Цензуру обязательно проходила вся корреспонденция. Сохранилось большое количество копий писем русских и немецких солдат и с фронта, и из плена. Это тема для отдельного доклада.
В июле 1916 года на смену полковнику Озерскому Алексею Яковлевичу в Орлов был направлен полковник Сергей Дмитриевич Бережков.
В феврале 1917 года в стране произошла Февральская революция, повлекшая за собой перестройку всех административных структур и Орловского Воинского Присутствия в том числе. А после Октябрьской революции сотрудники одного учреждения оказались и вовсе «по разные стороны баррикад». Фамилию «Бережков» я увидела в расстрельном списке сентября 1918 года вместе с известными в Орлове фамилиями – Тихоницкий и Сенилов. Это стало началом моих следующих поисков.
Дополнительная информация:
На краеведческом портале «Родная Вятка» можно найти данные о Военнопленных этой воны, скончавшихся в г.Орлове.
Обнаружено 56 фамилий военнопленных Австрийской армии. Все были записаны по приходу городской Рождественско-Богородицкой церкви; очевидно, им разрешалось посещать только этот храм, где и отпевали умерших. Аналогично в Яранске военнопленных отпевали в кладбищенской церкви, в Уржуме — в тюремной. Анализируя эти записи, можно сделать вывод, что военнопленные были в основном молодые люди, чаще всего славянских национальностей. Также встречаются немецкие и итальянские фамилии. Впервые военнопленные появляются в Орлове уже в 1914 году, зато за 1917 год записей об умерших нет. Либо содержание их улучшилось, либо их уже не было в Орлове. Также встречаются записи о бракосочетаниях военнопленных (чаще всего с беженками) и рождении у них детей.
